Я пыталась прийти в себя, скинуть, как морок, воспоминания. Только что-то в них было не так… но что, не могла нащупать.

— Ты забыла Сашу? — мама, конечно, интересовалась моей «любовью», вернее, ее благополучным разрешением.

Я задумалась.

— В один момент он пропал. Как-то решила о нем подумать, а потом обнаружила, что ничего не помню. Вернее, как бы помню все, но в этом чего-то не хватает. Как будто его не существовало или… в общем… странное ощущение. Хотя так оно и есть, особо нечего вспоминать.

— А что ты чувствуешь к Гере? — спросила мама.

— Не знаю, — ответила ей честно. — Он для меня как два разных человека, одного из которых я терпеть не могу, а к другому, не понять, что чувствую.

Первого сентября я пошла в школу. Парты, кабинеты, астры.

— Это последний год… Потом будете скучать! — доносилось со всех сторон, но мне почему-то казалось, что по школе я скучать не буду.

Кто-то проникался духом выпускного класса, кто-то видел особый смысл в белых бантах и фартуках, но меня это не интересовало. Воспоминания о лагере то и дело одолевали меня, иногда наполняли счастьем, иногда заставляли трястись от злости, дергаться. Они были столь навязчивы, что я не знала, что с ними делать. В памяти находилось все больше и больше деталей, многие моменты сопоставлялись и виделись четче. Например, Гера часто злился на меня. Однажды отрядом мы поехали в город на заказанном для нас маленьком автобусе. Мест не хватало, я села к Гере на колени, рядом Галя, и была счастлива, что самая привилегированная! А как же! Еду с собственным парнем и лучшей подругой одновременно! Прядь Гериной челки плотно окручена разноцветными нитками, впервые это увидела и поняла, что постарался кто-то из девчонок.

— Что это? — спросила его.

Гера изобразил: «Ничего особенного» и занервничал. Он не переносил мой взгляд и страстно желал, чтобы я отвернулась к окну и прекратила его разглядывать. Но я же, заигрывая, наоборот продолжила рассматривать плетение тщательнее, да еще и перебирать руками.

— Что ты делаешь? — спросил Гера, еле сдерживая свою нервозность.

— Издеваюсь, — я пошутила.

— Ты и умеешь только издеваться! — кинул он зло и отвернулся сам.

Но мне почему-то фраза польстила, я усмехнулась, фраза мне понравилась.

Гера хотел власти надо мной и всеми силами старался ее добиться: поставить меня на место, как-то задеть. Иногда у него очень даже получалось. Например, мы вышли из автобуса, я заметила, что он в кроссовках. Все парни ходили в сланцах даже на дискотеку, и так надоел их затрапезный вид, что я, подчеркивая свое уважение к Гере, сказала:

— О! Ты даже носки надел! — может, получилось, не очень, потому что он опять зло отреагировал.

— Кроссовки без носков не носят! — как отрезал.

Конечно, я почувствовала себя дурой, вспомнив, что на каблуках пришла на пляж! К тому же была не уверена: если бы сама надела кроссовки, то с носками или без?

Я попросила нести свою кофту, Гера взял ее, но недовольно возмутился:

— Зачем ты вообще ее взяла?

— Я думала, будет холодно…

Гера изобразил на лице: «Как вообще здесь может быть холодно!», и, конечно, я снова почувствовала себя дурой. Но всё это мелочи, потому что по-крупному Гера не мог со мной справиться. Я чувствовала это, он это знал. Его тянуло ко мне какой-то неведомой силой, и он бесился, что ничего не может сделать, а я этим пользуюсь.

В террариуме, куда мы с отрядом направились, я перебегала от одного стенда к другому, не заботясь о нем, а он следовал за мной, как привязанный. У аквариума с невзрачными рыбками я остановилась:

— Пираньи, — прочитала на табличке, Гера тоже заинтересовался.

— Они мне палец откусят, если руку опущу?

— Не знаю, — ответила ему, не думая, что он будет совершать эксперименты, но Гера опустил палец в воду.

Мне это жутко не понравилось. А вдруг, правда, тяпнут. Само ожидание, очень противно, как в фильмах ужасов, боишься не когда уже режут, а вот-вот начнут. Я нахмурилась и посмотрела недовольно на Геру. Он опустил палец еще ниже. Я выразила недовольство сильнее, снова взглянула на Геру, а он ликовал! Еще бы! Нашелся повод, где я не на высоте! Я нервничаю!!!

— Прекрати! — сказала ему, Гера рассмеялся, радуясь.

И хотя я немного подыгрывала, на самом деле было неприятно, хотелось самой уже вытащить Герину руку, но это, конечно, доставило бы ему еще большее удовольствие. И я воспользовалось тем, чего он победить не может, — отсутствием меня. Отбежала от аквариума и считала секунды, когда он снова окажется рядом. Он подошел как ни в чем не бывало, а около крокодильчиков попросил его сфотографировать.

А! Запечатлеть момент триумфа! Я догадалась, когда Гера снова опустил палец в воду к маленьким крокодилам, просто светясь от счастья.

Он часто раздражал, но в то же время его отношение ко мне безумно нравилось. Иногда в одном движении из него выливалось столько страсти, что мне оставалось замереть и думать, неужели это никто не видит. У памятника, мы фотографировались отрядом, дурачились, потом Гера попросил снять нас вдвоем и притянул меня к себе с такой… силой…

Но это замечали и завидовали. Если бы только девчонки… Вожатая!!! Ольга Николаевна. Мы ходили с ней и еще с одним парнем, вчетвером, за кассетами. Заблудились, устали, сели на лавочку. Мальчики пошли узнавать, в какую сторону нам идти, а я осталась с Ольгой Николаевной. И ее первый вопрос был о Гере:

— Вы давно встречаетесь?

— Нет, мы только здесь познакомились, — ответила ей точно так же, как и девчонкам.

Она подумала немного, а потом произнесла с легкой завистью в голосе:

— Он к тебе так относится…

Скорее даже не с завистью, а с желанием выведать какую-то тайну. Что я СДЕЛАЛА? И сожалением, что это выведать невозможно.

Всё это было настолько необычно: собственный парень, его чувства, авторитет у девчонок, лето, море, юг. Иногда я не узнавала себя, но… именно Герино отношение, я словно бы об этом… знала. Задолго, год или больше до Геры, но я мечтала о подобной страсти, именно о таком к себе отношении. И в Гере я больше узнавала это, чем наблюдала впервые. Он был словно воплощение каких-то старых, давно забытых «заказов».

Мы возвращались обратно, ехали в том же автобусе, слова Ольги Николаевны не выходили из головы. Хотелось поговорить с Герой, но не о каких-то пустяках, а душевно.

— Я тебя вспомнила! — попыталась начать разговор, последние несколько дней только тем и занималась, что рылась в памяти, пытаясь восстановить образ того парня, сидевшего сзади меня и наклонившегося вперед, чтобы ко мне обратиться. — Я помню, когда ты время спрашивал!

Гера прореагировал странно, вместо того, чтобы обрадоваться и начать совместно вспоминать детали, сделал вид, что ему неинтересно. Он пожал плечами и больше ничего не сказал. Я решила сделать еще одну попытку вывести его на разговор: